Мир, победа, колбаса, —
А иначе не берись!
Горном взвейся в небеса,
Под медвяный каравай.
Стережёт победу он,
Меднобрадо скошен вниз,
Где заварит фараон
Кашу крепкую — дер брай¹.
Стол уходит из-под ног,
Разгорается фитиль —
В мире ты не одинок
И в победе будешь юн:
Если рыцарь твёрд собой
И поводья не спустил —
Колбаса ему венок,
Славу горны воспоют.

__________
¹ Der Brei (нем.) — каша, месиво.

Я с миром прихожу — но со своим:
Чужое мне не нужно и не ново,
Как снедь в плохой общественной столовой,
Чей смрадный мар подушно составим.

Я с миром прихожу — но на беду:
И вам не впрок и мне не на поживу,
Но лучше быть не живу и не лживу,
Чем жить в угоду, лишь бы на виду.

Я с миром прихожу — но на войну:
Оратайство подсечно-огневое
Прекрасно разум лечит от неволи,
В золе былого сея правину.

Объелся белены московский Рим,
Уклад его потёрт и криво скроен;
Сквозь крой мирской я проступаю с кровью
И с миром прихожу — но ко своим.

светлана дурацкое имя
для рыхлой пивной бульки
с нечищеными зубами
и трениками от рибок
но света верит в эстетику
собственного жиртреста
поэтому плотно засела
на порошковой диете
её бельмоватый пакетик
трогательно перетянут
резинкой цвета маренго
как маменькины специи
оттуда где всё по тридцать
для тех кто давно за сорок
но света собой довольна
и выглядит на шестьдесят
на кухоньке спички и свечки
и проволочный наплечник
в котором коптится груша
отколотого стекла
доколе пары созревают
и груша послушно коптится
дурацкое имя светланы
я как-нибудь перетерплю
светлана свет лампы накаливания
словарь советских имён
сталинской индустриализавари мне ещё на дорожку

Усть-Мигрень особенно противна весной. Снизу голая прогаженная земля, вокруг алюкобондовое убожество и долгие светофоры, сверху архангел Михаил предлагает две круглых по цене одной. Скрепя сердце и стиснув зубы добираюсь до точек, которые иногда необходимо посетить. Думаю, ядерная война бы разнообразила этот город. Как минимум, добавила живости в геометрию улиц. Идёшь себе по улице имени непонятной фамилии, а поперёк дороги подкопчённая ливерная девятиэтажка раскинула свои вонючие рёбра. И полагает выбор: обойти завал стороной или перевалить через него с вероятностью надеть себя на арматуру. Жизнь свежа и удивительна. Ей-богу, старая бестия с угреватой сыпью провинциальных городов так часто выражает свою озабоченность устами кожаных портфелей, что её следовало бы трахнуть из жалости. Найдётся сострадатель?

(Спектакулюм трёхчастный)

Явленье первое.
(Входят лорд Страпольд и Михрютильда.)
Страпольд: Важнецки груши ныне!
Михрютильда: Точно пылесос.
Страпольд: Воскресным утром будет буря.
Михрютильда: Откуда вам известно?
Страпольд: Я воевал за Гроб Господень и в битве с сарацинами лишился правого резца.
Михрютильда: Ах, подземелья! Устами хладны.
Страпольд: Время удалиться.
(Удаляются.)

Явление второе.
(В полупотёкшей зале Михрютильда и Привилей. Здесь гулко дует вентилятор.)
Михрютильда: Вы знали дней о нас стрелой пронзенных?
Привилей: Иные, право, недалёки времена.
Михрютильда: Пора и нам!
Привилей: Позвольте прежде к вентилятору припасть.
Михрютильда: Извольте, припадайте!
(Привилей наклоняется к вентилятору и его уносит ветром. Михрютильда поправляет конский корсет.)
Михрютильда: Сколь ветрены порой изящества пороки!

Явленье третие.
(Лорд Страпольд и Волцембрахий в ореховом саду. Последний обнажает меч.)
Волцембрахий: О пунцовый выползень! О тень бездонной ивы!
Страпольд: Не смей со мною говорить лицом.
Волцембрахий: К оружию!
(Страпольд стреляет из кармана и укладывает Волцембрахия на снег. Падают стропила, открывается потайная дверь, за ней другая и третья. Из теряющего орехи терновника выходит Михрютильда и под руку со Страпольдом скрывается в дверях.)

Явленье первое.

Счёт пришёл на оплату.
Срок пришёл не вовремя.
А поэт пришёл говорить.
Но говорить не значит подлаживаться.
Не стесняйся говорить на своём языке.
Языке, который звучит внутри.
Языке, который тебе понятен.
Понимание приложится.

Морозная россыпь созвездий
Усеяла чуткую плёнку —
Прострел оценён и известен
Разбег их презрительно лёгкий:
Под плотью таится светимость
Поболее всякого солнца,
И боль её невыносима.
Мой бог, разреши уколоться
И выпустить с кровью в цилиндр
Вихристые звёды-крупицы —
Продрогший мирок исцелим мы
Раствором со вкусом корицы.

Не меть надеждой вверх —
Уступ её скользлив
И брезжит не успех —
А сбив
Из облаков
До мокрой пасти дна —
Тугое молоко
Воло́кой по стенам —
И заливает сырь
Нетронутых высот —
Иссопло на весы
Лицо.

Изгвазданная в пыли миров загвоздка мешает удовольствоваться ходом жизни, и имя ей — синдром завышенных ожиданий.

Это привычка видеть украшенную действительность — отражение своих мыслей о том, как было бы хорошо, если бы так правда было.

Ожидаемое подменяет данное, но данное не заменит ожидаемого, грубо стукнув по лбу — отсюда расстройства.

Мы летучи, думая обо всём хуже, чем на самом деле. Нас почти невозможно разочаровать.